Флудилка

Комната офицеров
На надводных кораблях, когда они в базе, весь личный состав живет прямо на кораблях. С подводными лодками ситуация иначе. Приходим с моря, реакторы выведем, на лодке остается только вахта. Экипаж переходит в свою казарму. Ну а там все прелести солдафонщины. Не знаю как сейчас, вроде срочников на лодках уже нет, а раньше были. Вот в казарме главным делом было спальное помещение для матросов и масса других комнат. Несколько комнат для мичманов, несколько комнат для офицеров, комната помощника командира, старпома, самого командира, интенданта и прочие. Ах как же я главную забыл? Ленинская комната. Там Ленин у всех жил. Зачем экипажу эти комнаты? Что бы там работать. Вообще-то каждый день после завтрака, обеда, а иногда и ужина мы строем ходим на свой корабль обслуживать материальную часть, но когда по плану сдаем первую задачу, иногда работаем и в казарме. Первая задача это именно солдафонщина. Строевые приемы с песней, стрельба из пистолетов и автоматов, выполнение распорядка дня, от подъема до отбоя, зарядка личного состава и прочая солдафонская муштра. И когда готовимся к сдаче этой задачи, сидим в своих комнатах и работаем. В основном работает группа командования, пишет планы, зачетные листы, стыкует одно с другим, а все остальные заняты бездельем. Возьмем комнату офицеров. Максимка-вычислитель с киповцем Сашей изучают английский язык. Они стоят у окна и разговаривают между собой. Зисис э тэйбл, зисис э пен, зисис э пис-оф-чок. Тут Сашу кусает комар и он бьет его с криком Фак-Ю. И смотрит на реакцию окружающих. Что такое Фак-Ю в начале 90-х еще мало кто знал и Саша очень горд тем, что услышал однажды это слово в каком-то фильме с гнусавым переводом в видеосалоне. С тех пор он часто пользовался этим словом. А вот командир БЧ-4. Он где-то украл огромный кусок оргстекла и крутил его примеряя к своему столу. Кусок был огромный и его надо было резать и связист был погружен в раздумья. Он уже бегал и к боцману и к интенданту, ни у кого стеклореза не было и связист оглядывал все вокруг себя и окружающих. Впереди за столом сидит лейтенант-штурманенок Миша Полещиков. Штурманята вообще на корабле являются образцом культуры. У них всегда все чисто и аккуратно. Миша сидел за столом как прилежный ученик в школе. Осанка ровная, прическа аккуратная, прилизана на правую сторону, руки сложены как учили в первом классе, письменные принадлежности аккуратно сложены в правом верхнем углу парты. Ручки, фломастеры, острозаточенные карандаши, линейки и циркули. Перед ним лежала открытая книга и он ее читал. Как Букварь в школе. Только это была лоция Баренцева моря. Миша наверное был единственный кто в этой комнате был занят делом. Взор связиста упал на письменные принадлежности Миши. Он подошел к нему и ласковым голосом, что бы никто не догадался, вежлово обратился: "Миша, дай мне пожалуйста воспользоваться твоим циркулем с двумя иголками". - "Это измеритель", поправил его Миша и .... дал его связисту. "Спасибо Миша". Связист разогнул этот циркуль, крепко зажал его в кулак, поднес к воображаемой линии на оргстекле и с диким визгом иголкой циркуля процарапал оргстекло на всю длину. Миша резко обернулся, волосы его встали дыбом. "Дурак!" закричал он. Штурманята не умели ругаться матом. Метнулся к связисту, вырвал из его рук циркуль и все оставшееся время с болью смотрел на затупленную иголку и что-то бормотал себе под нос. Связист ловко об колено переломил оргстекло по намеченной царапине и продолжал крутить его на своем столе. За соседним столом сидел минер. Это я. Я тупо смотрел в потолок и считал мух. Накануне у нас в интернатуру был отправлен учиться доктор, а пока нового доктора не прислали, командир назначил доктором меня. Лечить я конечно никого не собирался, но весь докторский хлам мне пришлось принять. Если бы вы знали сколько всего железок на корабле в каюте доктора. Мечта клептомана. Интерн сдавал мне все это под роспись. Каждый крючок назывался так, что невозможно было выговорить. Он сам писал все это в список и показывал мне. Там и сверла для вскрытия черепной коробки и пилы что бы пилить кости и бормашинки и
скальпели всевозможные. Все такое красивое и блестящее. Как я буду потом все это сдавать, не знаю. К счастью нам вскоре назначили доктором Тюрвю. Он сам все посмотрел не напрягая меня и подписал без лишних слов. Ну а пока Тюрвю к нам не прислали, доктором был я. Зато у меня была своя личная каюта, это плюс. А сейчас я сидел в комнате офицеров и считал мух. В нашу комнату постучали. Дверь аккуратно открылась, там молодой матрос, обращается ко мне. "Тааащ капитан-лейтенант, а вы доктор?" Этого мне еще не хватало. Уже и матросы видели как я закрывал на ключ каюту доктора и решили что я полноценный доктор. Тут надо сказать что у меня есть маленький физиологический недостаток. Когда я вру, я заикаюсь. Ну и отвечаю этому матросу. "Да. Я л-л-л-л-огопед. А т-т-т-ерапевт прямо по коридору и налево." Ну кто же мог подумать что этот дебил пойдет туда куда его направили? В каюту командира. Ну там же табличка висит "Командир". Командиром у нас тогда был Агафонов. Что бы читатели хоть немного представляли кто это, достаточно представить Джигурду. Так вот Агафонов был как два Джигурды. В коридоре послышался львиный рев "Какой еще нахуй логопед? Показывай!" Я услышал это и побледнел. Сейчас он порвет меня на пазлы. Все резко запрыгнули за свои столы и углубились в чтение своих документаций. Дверь резко распахнулась. Агафон держал этого придурка за шкварник и звериным голосом рявкнул "Ктооо?" Мы уже все резко встали. Гобблин который захворал и искал доктора испуганно показал пальчиком на меня.
"Ты логопед?" ревел командир. Он уже отпустил того бедолагу который тут же растворился.
"Ттттак тттточно" - заикался я.
"Это ты решил надо мной пошутить?"
"Нннникак нннет."
Агафон понял что над ним уж точно никто шутить не собирался. Он захлопнул нашу дверь так что у связиста со стола сдуло кусок оргстекла. В коридоре послышался все тот же львиный рев. "Терапевт. Ха Ха Ха"