Церковь враг прогресса

История науки знает занятные случаи, когда вполне серьезные экспериментаторы пытались определить вес всякого рода эфемерных субстанций. Например, тепла… или даже человеческой души

В конце XVIII века в Баварии эксцентричный американец Бенджамен Томпсон, получивший от герцога Баварского титул графа Румфорда, выполнил первые в мире измерения количества тепла, выделяющегося при трении, которые вполне заслуженно вошли в историю физики.

Сколько весит теплота

Однако Томпсон пошел дальше. Там же, в Мюнхене, он поставил весьма остроумный опыт по взвешиванию тепла. Сначала он тщательно уравновесил на прецезионных весах сосуды с дистиллированной водой и разведенным винным спиртом при комнатной температуре, а потом оставил свой прибор на холоде, так что вода замерзла, а спирт остался жидким. Румфорд полагал, что, если тепло имеет собственный вес, спирт после охлаждения окажется тяжелее воды. Этот вывод был вполне логичен – спирт просто остыл, а вода к тому же затвердела и благодаря этому потеряла дополнительное количество тепла, которое Румфорд весьма тщательно измерил. Поскольку весы остались в равновесии, Румфорд заключил, что тепло абсолютно невесомо. Для контроля он поставил этот эксперимент также с водой и ртутью и пришел точно к такому же заключению.

Вопрос для схоластов

Но тепло – это все же физическая категория, а вот сколько весит человеческая душа? Думаете, столь нелепым вопросом могли задаваться только средневековые схоласты? Не спешите с выводами! В 1854 году с гипотезой о существовании особой «субстанции души» выступил немецкий анатом и физиолог Рудольф Вагнер, причем не где-нибудь, а на физиологическом конгрессе в Геттингене. А в начале XX века американский врач Дункан Макдугалл поставил серию экспериментов по прямому взвешиванию души, причем в полном соответствии с научной методологией своего времени.

Макдугалл рассуждал так: душа покидает тело одновременно со смертью. Следовательно, надо положить на весы человека, который вот-вот отправится в мир иной, и сравнить их показания до и после того, как он испустит дух. Если покойник будет весить чуть меньше, чем при жизни, разницу можно будет приписать весу улетучившейся с последним вздохом душевной субстанции. Не правда ли, вполне разумная формулировка проблемы и столь же разумный метод ее разрешения?

Как взвесить душу

Дальше было еще интересней. Макдугалл одолжил напольные рычажные весы фирмы Fairbanks, позволяющие взвешивать грузы от одной унции (28,35 г) до 250 фунтов (113,4 кг). На платформу весов была водружена легкая деревянная рама, а на нее поставлена больничная койка. В половине шестого вечера 10 апреля 1901 года на койку положили умиравшего от туберкулеза молодого человека (естественно, с его согласия). Макдугалл непрерывно следил за показаниями весов, которые ежечасно уменьшались примерно на унцию – как объяснил врач, из-за предсмертного пота. В 9:10 пациент скончался, и одновременно стрелка весов чуть-чуть качнулась вниз! Чтобы вернуть ее в нейтральную позицию, пришлось положить на весы два серебряных доллара весом примерно 22 г.

Макдугалл счел вполне вероятным, что именно столько и весила душа покойного. Однако он понимал, что это только гипотеза, которая нуждается в тщательной проверке. Поэтому он выполнил еще пять таких измерений и в четырех случаях обнаружил посмертную потерю веса в диапазоне от 15 до 35 г. Один раз ему не удалось точно зафиксировать момент смерти, поэтому этот опыт был отбракован. Позднее Макдугалл 15 раз повторил свой эксперимент на собаках – и на этот раз с нулевым результатом. Вроде бы все говорило за то, что человек при жизни обладает вполне материальной (во всяком случае, допускающей взвешивание) душой, в то время как животные души не имеют.

И все же Макдугалл не спешил оповестить мир о своем открытии. Лишь через шесть лет он (возможно, опасаясь утечки информации) рассказал о нем в статьях, которые напечатали весьма уважаемые журналы American Medicine и American Journal of the American Society for Psychical Research. При этом Макдугалл подчеркнул, что для научной оценки его выводов потребны новые эксперименты, причем в большом количестве. Эти публикации вполне доброжелательно пересказала американская пресса, включая даже газеты Washington Post и New York Times. Но тем дело и кончилось – взвешивателей человеческой души больше не нашлось.


Май 2011
Автор: Алексей Левин

Популярная механика. Выпуск май 2011. стр. 49

Книжные прилавки, страницы периодики, телепрограммы, интернет-сайты и форумы полны антинаучной белиберды. Искренне сочувствуя жертвам лженауки и шарлатанства, попробуем составить краткий определитель «брехологии», подобно определителям опасных животных и ядовитых грибов.
ПРИЗНАКИ ПЕРВОГО ПОРЯДКА
Если в публикации встречаются слова: аура, биополе, чакра, биоэнергетика, панацея, энерго-информационный, резонансно-волновой, психическая энергия, мыслефор-ма, телегония, волновая генетика, волновой геном, сверхчувственный, астральный, торсионный (- WS) — то можете быть уверены, что имеете дело с шарлатанской писаниной.
Список может быть продолжен, но особого смысла в этом нет. Терминология шарлатанской братии всё время расширяется, поэтому ориентирование по «сигнальным словам» не всегда бывает достаточным для правильной оценки текста.
ПРИЗНАКИ ВТОРОГО ПОРЯДКА
Это данные о личности автора. Как правило, основная специальность авторов псевдонаучных произведений далека от областей знания, которым посвящены их опусы. Я намеренно использую термин «опус» (от латинского opus — дело), чтобы не уточнять, книга это, статья или телепередача.

Большой интерес для анализа представляют научные регалии автора. Чем их больше и чем тщательнее они перечислены, тем осторожнее надо относиться к тексту. У настоящих учёных тщеславие считается дурным тоном.

Скромное «к.м.н. Абэвэгэдэев» вызывает значительно больше доверия, нежели «доктор проблем мироздания, академик XYZ академии, почётный член того-то и сего-то Фантазм Ахинеевич Чепуханов-Грандиозов».
«Почётное членство» в различных академиях особенно настораживает в силу существенных различий между членом и почётным членом.
Вне всякого сомнения, немало действительно выдающихся людей удостоены множества наград. Но, увы, их труды доступны пониманию только таким же профессионалам, а до популярных публикаций они почти не снисходят.
В работах профессионалов отсутствует не только самовосхваление, но и вообще упоминание о ценности данного труда.
Выражения типа: «Наше исследование полностью изменяет представление о том-то и том-то»; «Оно имеет особую ценность»; «Всё, что было до нас, не представляет никакой ценности» — вкупе с обещаниями коренных преобразований в науке, немедленного огромного эффекта при ничтожных затратах, с уничижением предшественников и конкурентов — являют собой достоверные симптомы шарлатанства.
Определение автором своего труда как революционного — весьма серьёзная причина усомниться как в компетентности автора, так и в ценности его творения.
ПРИЗНАКИ ТРЕТЬЕГО ПОРЯДКА
Эти признаки обнаруживаются, собственно, в содержании творения. Некоторые моменты, которые относятся к этому разделу, были уже упомянуты выше. Авторы фантазмических и шарлатанских сочинений отнюдь не заинтересованы в быстрой идентификации их антинаучности. Некоторые достигли выдающихся успехов в мимикрии и удивительно ловко маскируют лженаучную природу своих творений среди вполне разумных рассуждений. Ограничиваясь рамками медицины и биологии, напомню, что в биологических системах и в живых организмах все известные физические законы действуют так же неукоснительно, как и в неживых. Специфические же биологические законы обладают не меньшей силой и также не нарушаются. Поэтому, если автор всерьёз рассуждает о паранормальных способностях — видении через стену, чтении писем в закрытых конвертах, левитации, телекинезе, оживлении покойников, операциях без ножа (с извлечением потрохов, но без раны и шрама),

— вы читаете сказку. Использование наукообразной терминологии рассчитано не столько на сознание читателя, сколько на гипнотизирующий эффект непонятных слов, служащих проводником авторских идей в мозг читателей/слушателей. Читателю просто не оставляют времени на осмысление словесного потока. Он только успевает ухватывать отдельные кусочки, написанные нормальным языком. В них же и заключены мысли, которые, по замыслу автора, должен усвоить потребитель продукта его умствований. По идее, читать бы надо вдумчиво, медленно... Но где там, мы приучены (и вынужденно приучены) к скорочтению. Вот и глотаем, не прожевав. Такой способ поглощения духовной пищи для мозга опаснее, чем для желудка торопливое поглощение пищи телесной.
Итак, повышенная концентрация иноязычных терминов там, где вполне можно обойтись словами родного языка, обилие сложных грамматических конструкций
— сигнал читателю: «Смотри, не вляпайся!» Для шарлатанских опусов характерны отсутствие сомнений и нетерпимость к возражениям. Несомненный признак шарлатанства — отсутствие реакции на критику по существу и переход на личность оппонента.
Для лженаучных «измышлизмов» характерны универсальность и всеобщность. Шарлатан не унижается до решения узких задач. Уж если он совершил переворот в науке, то глобальный. Если он лечит онкологические заболевания осиновой палочкой (ей-богу, есть такой патент!)
— то все без исключения. Если он изобрёл чудодейственную диету, то она подходит всем, оздоравливает напрочь и без права на апелляцию. Если описывает чудодейственное снадобье, то противопоказаний оно не имеет и давать его можно кому угодно.
Когда автору недостаёт фактических или логических (часто тех и других) аргументов, он прибегает к ссылке на авторитеты. При этом часто покойным авторитетам приписывают высказывания и воззрения, которые были при жизни им абсолютно чужды. Известное дело: мёртвые сраму не имут. В подобных случаях знакомство с биографией великих позволяет достаточно надёжно определить подлог и соответствующим образом отнестись к творению автора.
Если предлагаемое потребителю «революционное учение» не имеет научной предыстории — это очень и очень достоверный признак брехологии. Наука развивается поступательно, основанием для нового знания всегда служит старое, проверенное. Если же предшественники у автора отсутствуют, а его «наука» выскочила на свет божий, как чёрт из табакерки, совершенно естественным к ней будет отношение, как к нечистой силе. Аналогично предлагаю относиться и ко всякого рода «озарениям», «наитиям» и прочим божьим дарам. Всякая эзотерика, истерика и мистика самим своим присутствием в «научном» опусе однозначно определяют его принадлежность к брехологии.
Ещё один признак третьего порядка я назвал бы «небритость по Оккаму». Бритвой Оккама был назван принцип, сформулированный ещё в XIV веке францисканским монахом Уильямом Оккамом, который гласит: Entia non sunt multiplicanda sine necessitate — «Сущности не следует умножать без необходимости». Иначе говоря, не следует придумывать сложное объяснение там, где достаточно простого. Эйнштейн несколько изменил формулировку: «Всё следует упрощать до тех пор, пока это возможно, но не более того». В лженаучных опусах этот принцип не соблюдается. Примером нарушения принципа Оккама могут послужить рассуждения о Бермудском треугольнике. В районе с чрезвычайно интенсивным мореплаванием, с очень неустойчивыми воздушными потоками и морскими течениями время от времени пропадают корабли и самолёты. Брехологи объясняют эти катастрофы действием потусторонних сил. Аварии в силу естественных причин (прекращение связи с самолётом из-за неполадок в электросети; падение в море из-за ошибок навигации и перерасхода топлива; гибель корабля под ударом аномально высокой одиночной волны) отвергаются в пользу красивых и ничем не обоснованных измышлений.
Завершаю статью простой рекомендацией: для различения науки и брехологии пользуйтесь здравым смыслом.
Если ещё не разорились лотереи — грош цена пророкам. Если ещё есть больные, все чудодейственные снадобья — помойка. Если некто предлагает чудо — он шарлатан.